Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом «Д» - Страница 23


К оглавлению

23

Эта история немного затихает через пять дней, и нас с Белоусовым оставляют в покое. Теперь в школу я хожу с ним. Должна же я как-то ответить на такой красивый рыцарский поступок. А Фомину говорю: видишь, Егор, на что любовь людей толкает! А то ишь ты, обрадовался, что Белоусов сначала лапки сложил.

Но зато теперь они самые настоящие соперники. Фомин не отступает. Они уже выясняли отношения в парке, в «джунглях». Правда, и в этот раз не подрались. Так, поорали друг на друга, поспорили, кто раньше меня «занял». Но до драки не дошло. Даже странно. Ну ладно Белоусов, у него одни стихи в голове, война не для него. Но Фомин! Фомин, который сначала бьет, а потом разбирается, не может поднять руку на Белоусова. Смех!

У них теперь соревнование: кто первый схватит мой рюкзак после звонка, с тем я иду домой. Белоусов обычно побеждает, ведь он сидит возле меня. А Фомин бесится. По-всякому изворачивается и раньше звонка кидается к моей парте, но все равно не успевает. Нет, замечание схватить успевает, а рюкзак – нет. Я уже нарочно стала ставить его с другой стороны, чтобы Фомину было ближе бежать. Должна же быть какая-то справедливость! Нельзя все время одному и тому же подыгрывать.

Меня заваливают подарками. Если один вручает мне яблоко, то второй уже несется с двумя грушами. Если от первого я получаю мороженое, то от второго можно ожидать большую шоколадку. К концу шестого урока мой рюкзак не закрывается от бутылочек, коробочек, баночек и пакетиков. Не жизнь, а сказка. Вот бы еще для полного счастья Мальцева заболела! Сидела бы себе дома и не косилась бы на меня черными злыми глазами.

Наступает последняя неделя учебы. До осенних каникул остается два дня. Мы идем домой втроем. То есть мы с Белоусовым идем вместе (он первый схватил рюкзак), а Фомин плетется далеко сзади. Идет как будто сам по себе, как будто бы не за нами. Он всегда так делает, если побеждает Белоусов. Мы идем другой дорогой, не через парк, а через проспект. Белоусов всегда ведет меня длинным путем. А Фомин – коротким. Но зато мы с ним останавливаемся в парке возле неработающего фонтана и долго сидим на скамейке. Мне все равно, длинный путь через проспект или короткий с остановкой в парке. Лишь бы домой попозже прийти. А маме можно сказать, что в школе задержали.

Мы идем мимо супермаркета. И тут мне в голову приходит гениальная идея. А если проверить моих рыцарей? Должна же я, как принцесса, знать, кто из них отважнее. И что они могут сделать ради меня. А что? Друг с другом драться они не хотят, а драконов в нашем мире нет. Значит, надо проверить их другими способами, современными. Я останавливаю Белоусова и машу рукой Фомину. А потом говорю им обоим:

– Ну что, мальчики, кто из вас способен на отчаянный поступок?

Егор

Она вдруг говорит:

– Кто из вас способен на отчаянный поступок?

Я, конечно, сразу говорю, что я. Чтобы знала, кто самый смелый. И реально понимала, с кем дружить. А Кит спрашивает:

– Что это за отчаянный поступок?

Он всегда такой, осторожный. Сначала все выяснит, а потом решает, делать или нет. Он и в речку входит так же. Сначала одной ногой воду потрогает, потом другой, зайдет по колено и стоит. А я разбегаюсь и прыгаю. Чего раздумывать-то?

Ангелина смотрит на нас и говорит:

– Кто сможет зайти в этот магазин и принести мне… шоколадный батончик?

Кит сразу скисает:

– У меня сейчас нет денег. В буфете все потратил.

Ага, причем на нее же и потратил. Лимонад покупал, чтобы перебить мой «Чупа-чупс». Так ему и надо. А у меня как раз в кармане завалялись три железные десятирублевки. На батончик должно хватить.

– А разве я сказала «купить»? – прищуривается Ангелина.

– В смысле? – не понимает Кит.

Я тоже пока не понимаю, но помалкиваю. Жду, когда она сама объяснит. Чего сразу тупым выставляться?

Она объясняет. Нужно зайти в супермаркет и вынести шоколадный батончик. Без денег. Сам батончик ей не нужен, она их объелась. Это проверка. На смелость. Она хочет знать, на кого можно положиться в опасную минуту. И кто способен на все. Ради нее.

Мы с Китом переглядываемся. Я понимаю, что он этого делать не хочет. И не будет. Значит, у меня есть шанс.

– Но только одно условие, – говорю я. – Ты будешь дружить с тем, кто это сделает. Только с ним, с одним.

И в упор смотрю на Кита.

– Ладно, – говорит Ангелина. – Буду дружить с победителем. Только с одним.

– Но это же воровство, – говорит Кит. – А если поймают?

– Одна конфета? – презрительно говорит Ангелина. – Тоже мне воровство! Даже связываться никто не будет.

Кит в растерянности. Стоит и мнется. А я не раздумываю. И в самом деле, конфета – ерунда. Даже если поймают, что они сделают? Не сдадут же в полицию из-за каких-то тридцати рублей. Зато я утру Киту нос. Ангелина выберет меня. И будет встречаться только со мной.

Я ставлю рюкзак у входа и иду в магазин. Вижу, что Кит идет за мной. Что, тоже надумал? Или хочет посмотреть, точно ли я эту конфету без денег вынесу? Только сейчас я соображаю, что можно ее купить, ведь у меня есть деньги. Но уже поздно. Кит в магазине и ходит неподалеку от меня. Следит. Вот гад! Друзья так не поступают. Даже бывшие. Теперь у меня нет выхода. Придется тырить.

Никита

Неужели он все же это сделает? Вот ослиная башка! Его обязательно поймают и отведут в полицию. Не надо было соглашаться, обоим не надо было. Если бы оба отказались, она придумала бы другую проверку, не такую опасную и без нарушений закона.

Егор входит в супермаркет, и у меня обрывается сердце. Хочется крикнуть, чтобы он вернулся, но разве он послушает? Он на меня теперь даже не смотрит. Я иду за ним и не знаю, что мне делать. Я не хочу, чтобы его поймали. И не хочу, чтобы мой друг воровал. Даже если теперь он уже не друг.

23